«ПРОСВЕЩЕНИЕ. ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ»

Опубликовано в печатной версии журнала. Вып. № 6.

В гостях у нашего журнала — российский филолог, библиотечный, культурный и общественный деятель, генеральный директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы Екатерина ГЕНИЕВА.

ключевые слова: программа «Большое чтение», обратная связь, библиотека как центр человеческого сообщества

город: Москва

РАССКАЖИТЕ О ТОМ, КАК ВЫ СТАЛИ ДИРЕКТОРОМ БИБЛИОТЕКИ ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. КАКОВЫ БЫЛИ ВАШИ ПЕРВЫЕ ШАГИ НА НОВОМ ПОПРИЩЕ?

Вы знаете, я ведь раньше никогда не была чиновником. Я всю жизнь чем занималась — писала свои книжки, статьи о Джеймсе Джойсе, о Вирджинии Вульф, о Джейн Остин. Это была моя профессия. Поэтому, когда я стала директором библиотеки, я даже не очень понимала, как мне надо смотреть на штатное расписание, с какой стороны. Я ведь никогда этим не занималась. Но это мне дало очень многое. Мне было очень трудно, но, понимаете, это был тот минус, который в итоге обратился в реальный плюс. Потому что у меня не было барьера советского чиновника, который отчётливо понимает, что можно, а что нельзя. И мне нечего было терять, если бы я перестала быть директором библиотеки. Сейчас, конечно, мне было бы грустно, если бы так случилось, потому что библиотека уже стала моим детищем. А тогда ещё нет. И вот я согласилась. Одной из моих первых «книжных» акций было приглашение в Россию Никиты Алексеевича Струве совместно с издательством «ИМКА-Пресс». Шёл 1990 год. Я позвонила ему по телефону из дома. На том конце возникло долгое молчание, наверное, он сначала подумал, что какая-то ненормальная звонит. Мой муж, который слышал этот чудный разговор, сказал мне: «Тебе не кажется, что есть более простые способы сесть в тюрьму, чем вот то, что ты придумала?» За эти книги ведь десять лет раньше давали. Но мне всё-таки удалось договориться с Никитой Алексеевичем, и его книги к нам приехали. Это было потрясающее событие. Сентябрь 1990 года. Книги поступили в продажу, а потом были направлены во все региональные библиотеки страны.

А КАКИЕ НАСУЩНЫЕ ЗАДАЧИ ДОЛЖНЫ СТОЯТЬ ПЕРЕД БИБЛИОТЕКОЙ, ЧТОБЫ НЕ ПОТЕРЯЛАСЬ СВЯЗЬ С ЧИТАТЕЛЯМИ, СВЯЗЬ С СОВРЕМЕННОСТЬЮ?

Мне кажется, что необходимо расширить традиционные представления о том, чем должна быть библиотека. Потому что библиотека — это не просто каталоги и карточки. Это точно не «книгу взял, книгу вернул» или не вернул. Это точно не только методические центры в традиционной трактовке этого понятия. Поэтому довольно быстро в библиотеке иностранной литературы, которая вообще-то должна заниматься зарубежной литературой, то есть зарубежной литературой и переводами, мы начали заниматься тем, что у нас теперь называется довольно помпезно, впрочем, не без основания: программа «Большое чтение».

В ЧЁМ СУТЬ ЭТОЙ ПРОГРАММЫ?

«Большое чтение» — это программа, которая позволяет нам получить обратную связь: мы что-то кому-то послали, что-то издали, даже, может быть, что-то очень хорошо издали. И мы можем узнать, какой отклик это издание будет иметь (или не иметь). Как это работает? Мы выбираем какую-нибудь книгу. Параметров, по которым мы её выбираем, довольно много. Об этом нужно говорить отдельно. Если говорить высоким штилем, это всегда связано с пониманием того, чем является национальный код, литературный код. Если говорить проще, то выбирается книга, которая имеет какое-то значение вообще или в частности для какой-нибудь территории, то есть то, что называется «локальная идентичность».

УХ ТЫ! А ПРИМЕР ВЫ МОЖЕТЕ КАКОЙ-НИБУДЬ ПРИВЕСТИ?

Сколько угодно. Я с радостью. У меня этих примеров очень много, есть некоторые мои любимые. Вот в Брянской губернии, которую я очень хорошо знаю, люблю и ценю, было как-то несколько лет назад большое библиотечное действо, и губернатор всем участникам подарил подарки от себя. И в этом огромном пакете было: три бутылки водки, сигары, коробочка с Дятьковским хрусталём и альбом «Брянский лес» о Великой Отечественной войне. Когда он мне всё это протянул, меня — хотя я умею носить книги и тяжести, вы знаете — несколько перекосило в одну сторону. Я пожимаю руку губернатору и говорю: «Спасибо большое за подарок, но у Вас есть лучше». Он так на меня посмотрел и говорит: «Что Вы имеете в виду?» — «Я имею в виду Тютчева». Он говорит: «А какое он ко мне имеет отношение?» И вот я думаю, как бы сказать так, чтобы не обидеть…

ВЫ О СЕЛЕ ОВСТУГ БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ, ГДЕ НАХОДИТСЯ РОДОВОЕ ИМЕНИЕ ТЮТЧЕВА?

Да, конечно. «Вообще-то говоря, он Ваш земляк», — отвечаю я губернатору. Он говорит: «Ну и что?» — «Вы же восстановили Овстуг, и теперь, когда к Вам будут приезжать иностранные делегации, что Вы будете им дарить? Репринтное издание 1898 года по-русски?» А чрезвычайному послу Ирландии в России, который прекрасный знаток русской литературы, это, конечно, будет очень приятно, но боюсь, что не очень понятно. И я ему предложила: «Давайте мы издадим Тютчева на всех тех языках хотя бы, на которых он был представителем Российской империи, дипломатом». И вот на сегодняшний день для Брянской губернии мы издали 15 тысяч экземпляров Тютчева на французском, английском и немецком языках.

ЭТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ. А ЧТО СТАЛО С ЭТИМИ КНИГАМИ? НЕУЖЕЛИ ВСЕ ОНИ БЫЛИ ПОДАРЕНЫ ЧЛЕНАМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛЕГАЦИЙ?

Конечно же, нет. Ведь у нас огромное количество библиотек в регионах. По каждой губернии от 700 до 1000. По всей России около 140 000 библиотек. Это как раз то, что действительно гениально придумал Ленин вместе с товарищем Крупской. Они взяли за образец швейцарско-американскую модель, которая предполагала библиотеку “in the walking distance”. Теперь это называется на языке Юнеско «библиотека как центр человеческого сообщества».

НО РАБОТАЕТ ЛИ У НАС ЭТА СИСТЕМА?

Это другое дело. В советское время это работало вот как. Методические центры, существовавшие при библиотеках, представляли собой гигантский фильтр, мелкоячеистую сетку для просеивания идеологической информации. Когда это всё рухнуло, понятно в какие годы, конец 80-х — начало 90-х годов, сама гениальная сеть этих центров осталась. 140 000 библиотек ведь никто никуда не дел. И вот, в начале 90-х годов мы начали получать книжную помощь (“book aid”) от других государств. Первая пришла из Великобритании, около миллиона книг, дальше была французская книжная помощь, американская и другие.

В этом году отмечалось 25 лет, как началась это программа. И вот они пришли, эти миллионы книг. Вопрос: как их в этой нашей необъятной территории распределить или хотя бы отправить из города Москвы, скажем, в город Владивосток так, чтобы они достигли точки назначения, были востребованы, использованы… Тогда я мучилась этой проблемой. Помощи, разумеется, ждать
ни от кого не приходилось.

И вдруг я поняла, что у меня есть гениальное средство решения этой проблемы — наш методический центр. В советское время он занимался чем? Он создавал различные методические указания, например, как работать библиотеке города Владивостока, предположим, с книгами Фолкнера, которые они никогда ни по-русски, ни по-английски, ни на каком другом иностранном языке не видели. Но методические указания были. Поэтому я подумала — вот оно! Использовать наш методический центр, со всеми контактами, со всеми адресами, чтобы наполнить книгами библиотеки всей страны, словно сосуды новым вином. Что я и сделала. И вот эти миллионы книг начали распространяться по всей нашей гигантской территории.

И КАКАЯ БЫЛА РЕАКЦИЯ В РЕГИОНАХ НА ЭТУ ПРОГРАММУ?

Порой очень неожиданная. Могу рассказать одну любопытную историю на этот счёт. Я однажды вышла из своего кабинета и увидела, что на краешке стула сидит какая-то женщина, вся напряжённая, спина прямая. Я очень не люблю, когда меня ждут. Я сама больше волнуюсь из-за этого. Я к ней подошла и говорю: «Вы, наверное, меня ждете». — «Да, я Вас жду». — «Ну, вот у меня есть время, давайте поговорим». Она говорит: «Нет, я Вас подожду». Я говорю: «Я свободна, я могу говорить, а Вы откуда?» Она говорит: «Из Магадана». Ну, как вы понимаете, приехать в Москву из Магадана в 1991 году — это, я бы сказала, большой экономический подвиг. «А зачем Вы приехали?» — я ее спрашиваю. «Мы получили от Вас методическое письмо, о том, что вы нам будете посылать зарубежные книги по программе «Книжная помощь». Я так равнодушно говорю: «Конечно будем, но, если уж Вы приехали, давайте я Вам покажу, что это такое. Вы можете вообще их забрать». Она говорит: «Нет, я просто хотела знать, это программа существует?» И я, ещё не включаясь в то, что она говорит, отвечаю: «Конечно, она существует». И тут я понимаю, что она приехала только для того, чтобы просто убедиться, что этой программы не существует. «Вы хотите сказать, что Вы думаете, что этих книг нет?» — я её спрашиваю. Она говорит: «Я не думаю, я знаю, что их нет». Я тогда уже настояла и говорю: «Пойдёмте в методический отдел, я Вам покажу все эти книги». И то, что произошло затем, это было, конечно, ужасно. Она пошла со мной, и когда я ей стала показывать эти тонны книг, из которых она могла выбрать любые, она начала плакать. Понимаете, она не могла поверить, что это не очередная советская лажа. Для неё это был обратный шок.

ПОЛУЧАЕТСЯ, РАСПРОСТРАНЯЯ ЭТИ КНИГИ, ВАМ ПРИХОДИЛОСЬ ЕЩЁ И ЛОМАТЬ СТЕРЕОТИПЫ, НЕ ТАК ЛИ? ИЗМЕНЯТЬ СОЗНАНИЕ И ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЛЮДЕЙ.

Вы знаете, у нас было очень много историй, которые показывали, что культура и мы, люди, которые работают на этом поприще, можем сделать куда больше, нежели, например, политики. Иногда даже гораздо больше. Потому что, например, когда мы начали посылать эти книги в Эстонию…

ЭТО ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО. РАССКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОПОДРОБНЕЕ.

Мы послали эти книги в педагогический институт города Таллина. И они нам эти книжки вернули.

ЭТО БЫЛИ РУССКИЕ КНИГИ?

Английские, но пришли-то они, можно сказать, от советской библиотеки. Так вот, они вернули нам эти книги, ничего не сказав и не написав. Потом уже они сказали, что отослали их потому, что у них не было денег заплатить за пересылку. Как вы понимаете, это был формальный повод. Я тогда сказала: «Ну хорошо, давайте я сама заплачу за всё». Сами книги, разумеется, мы отправляли бесплатно, но за доставку платить приходилось. Я решила тогда, что, как говорила моя умная бабушка, «это только деньги». На сей раз повода отказаться не было.

И ВАМ УДАЛОСЬ ПРЕОДОЛЕТЬ ЭТОТ, БЕЗ ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ, ПОЛИТИЧЕСКИЙ БАРЬЕР?

Да. Уже в дальнейшем на базе этого же педагогического института мы свободно вели разные программы, потому что возник между нами своеобразный мост, сложилась атмосфера взаимного доверия.

Ещё одна история была связана с городом Свердловск 36 или 56 , я уже точно не помню. Важно, что это был закрытый город. И мы там делали большую программу «Библиотека иностранной литературы представляет». С нами туда поехала какая-то женщина из министерства культуры, из департамента закрытых городов. Ну, поехала и поехала. А я даже не очень хорошо понимала, что это за департамент. Но когда мы туда приехали, я довольно быстро поняла, зачем эта женщина приехала. Потому что мы были отчётливой идеологической угрозой. Мы посылали книги в библиотеку, находившуюся на территории, которая жила абсолютно закрытой жизнью. И эти книги стали расширять границы мира, начало меняться сознание. И вообще вся концепция закрытости постепенно начала рушиться. И вот там я, конечно, осознала, что мы сделали с этими программами, потому что, хотя может быть это прозвучит высокопарно, но какие-то первые кирпичики гражданского общества мы заложили тогда. Это было основанием того, что мы сейчас называем и даже видим, пока ещё нечёткие мазки современного гражданского общества.

Беседовал Леонид КЛЕЙН